Природа не обделила американку Амелию ни красотой, ни мужеством, ни умом. Её биограф, Сэм Вейсмел, не без оснований на то уверял, что она могла стать блестящей актрисой, незаурядным математиком, выдающейся художницей и не менее яркой пианисткой.
Но стала лётчицей, причём лётчицей от Бога, словно специально созданной для того, чтобы побивать все мыслимые рекорды.
Вот и 20 мая 1937 года Амелия и её напарник, второй пилот Фред Нунан, на двухмоторном самолёте, оснащённом самым совершенным по тем временам навигационным оборудованием, новейшей приёмно-передающей аппаратурой, надёжными средствами спасения, отправились в кругосветное путешествие. Они без проблем пролетели над территориями Флориды, Бразилии, Африки, Индии, Австралии. 1 июля экипаж совершил штатную посадку на аэродроме «Лаэ» в Новой Гвинее, откуда телеграфировал: «Полёт проходит идеально, машина ведёт себя великолепно, не сомневаемся в конечном успехе».
2 июля и Нунан должны были сбросить пробковый буёк с флажком США на палубу сторожевого корабля «Итаска», поджидавшего появления самолёта в центральной части Тихого океана. Этого, увы, не случилось. Пилоты пропали без вести и числятся таковыми до сих пор… Поиски, которые возглавили муж Амелии, Айвэн, тоже лётчик, и её друг, воздушный ас Джордж Платнэм, ничего не дали, хотя слабая надежда всё же оставалась: службам радиоперехвата удалось зафиксировать два коротких телеграфных сообщения, в каждом из которых присутствовало слово «тайфун».
Тогда и родилась не выдерживающая никакой критики версия, что самолёт якобы стал жертвой экстремальной ситуации, совершил посадку на каком-то безлюдном острове, но остров, оказавшийся спящим вулканом, именно в тот момент проявившим активность, был поглощён океанской пучиной.
Мероприятия по поискам пропавшей воздушной экспедиции можно смело назвать едва ли не самыми крупномасштабными за всю историю американского военно-воздушного и военно-морского флота. Даже в 1946 году ещё не оставляли надежд найти останки лётчиков и самолёта, чтобы предать героев родной земле и ответить на вопрос, почему тщательно спланированный и технически оснащённый перелёт закончился столь плачевно. Но опять поиски, заключающиеся в аэрофотосъёмках маршрута 1937 года, были напрасными.
А в 1959 году знаменитый французский лётчик, специализирующийся на полётах в эпицентры тайфунов, Пьер-Андрэ Моаэн заявил: «Надежды даже не иллюзорны. Самолёт Амелии , вероятнее всего, был разрушен тайфуном. Лично для меня это давно не версия, а факт. Сомневающимся рекомендую прочесть мою книгу «Глаз тайфуна». Там содержатся сведения, которые необходимо знать лётчикам и морякам, чтобы в единоборстве со стихией уметь пересиливать парализующий волю страх, мешающий выжить в отчаянной ситуации».
До сих пор книга Моаэна остаётся не только талантливым произведением беллетристики, но и пособием, руководством к действиям для тех, кто имел несчастье угодить в тайфун. Ведь французский пилот на личном опыте доказал, что достойное поведение в этом всё перемалывающем и сокрушающем аду всё же даёт шанс спастись! Итак, с чем же сталкивается сидящий за штурвалом человек, когда самолёт приближается к границам тайфуна и минует её? Обратимся к уникальным свидетельствам Пьера-Андре Моаэна.
«Наступает рассвет. Открывается фантастическое зрелище: правильные дорожки облаков пересекли наш путь, что значит — мы нацелены точно в «глаз» тайфуна. И встреча не разочаровала, настолько она впечатляющая… Мы летим в серой водяной ночи, которую, кажется, никогда не сменит день. Капли воды, вернее, вёдра её, бочки становятся невидимыми из-за скорости, с которой они летят навстречу нам, и всё же совершенно заслоняют от взора крылья машины. Можно даже усомниться, действуют ли здесь законы аэродинамики или закон Архимеда — летим мы или плывём?
Как бы то ни было, продолжаем ввинчиваться в циклон. Между ним и самолётом установилась некая, похожая на мистическую, связь. Это жестокое взаимодействие, обмен ударами и толчками, борьба «живых» существ, сопровождаемая не криками, а чем-то вроде непрерывного дьявольского пения».
И вот тут Моаэн отмечает главное — то, что могло стать причиной гибели Амелии Эрхарт и её спутника: «Любая поломка означает неминуемое гибельное падение. Только если она будет замечена вовремя, останется возможность повернуть назад, совершить побег из тайфуна… В центре его, в этом гигантском мокром и пылающем очаге, температура поднимается настолько, что по сравнению с ней жгучие ветры песчаных пустынь — ничто, пустяк.
Это показатель того, какое чудовищное количество тепла аккумулирует тайфун… Но мы входим в правый угол квадрата, в наиопаснейший его сектор. Опять начинается сражение, ещё более ожесточённое, чем прежде, олицетворяющее все мыслимые и немыслимые ужасы. Сомнения прочь! Не только не существует двух одинаковых тайфунов, но и один и тот же тайфун изменчив, как хамелеон. А сила сотрясений, по мере того как мы приближаемся к «глазу», стремительно возрастает. Она не прерывается. Самолёт вибрирует. От каждого внезапного рывка создаётся впечатление, что ваши сердце и желудок оторваны от их законных мест и кровь хлещет, заливает все внутренние органы».
Без этой вынужденно длинной цитаты невозможно представить тайфун во всей его «прелести». Только ознакомившись с ней, начинаешь понимать, что далеко не всякое воздушное судно, как бы ни был опытен пилот, способно выбраться из такой переделки.
Самолёт Моаэна, сконструированный специально для вхождений в зоны тайфунов, был изготовлен из сверхпрочных титановых сплавов. Центроплан же машины, которую пилотировала Эрхарт, не отличался особой прочностью — дюраль в сочетании с многослойной прессованной и пропитанной клеящими смолами фанерой.
«И всё-таки, — считает Пьер-Андре Моаэн, — у американских пилотов появился бы шанс уцелеть, если бы они знали, как должен действовать лётчик, вступивший в единоборство с тайфуном. Действия таковы. Чтобы выйти из него, надо как можно дальше в него углубиться — это «логика» тайфуна. Подобной логики придерживается и опытный пловец, застигнутый штормом. Чтобы быть выброшенным на берег, он должен рваться назад в шторм».
Сэм Вейсмел разделяет точку зрения Моаэна касательно причины гибели отважной американки и её второго пилота: «Лётчики шли на высоте трёх-четырёх тысяч метров, что следует из последних радиограмм. Дважды было передано слово «тайфун» и один раз «снижаемся». Если принять во внимание, что тайфуну «Руфь», который изучал Моаэн, сопутствовали волны высотой 25 -30 метров (высота восьмиэтажного дома), едва ли даже у современного герметичного самолёта, не говорю о хлипком моноплане образца 30-х годов, при соприкосновении с ними оказался бы достаточный ресурс живучести… В роли убийцы выступила бы стихия».
С этой точкой зрения безоговорочно можно было бы согласиться ещё в сентябре минувшего года. Октябрь принёс сенсацию. В архиве городка Бока Ратон (штат Флорида, США) отыскался удивительный документ — один из бортовых журналов Амелии Эрхарт, где её рукой зафиксированы факты двух преднамеренных полётов в зонах тайфунов, завершившихся вполне благополучно. Налицо ещё одна тайна в биографии этой великой женщины, о которой американцы говорят: «Её нельзя считать погибшей, её следует считать пропавшей без вести».
